Гео-биосферные условия Европы, их многоукладность, а также удобность для культивирования и заселения, а в следствие этого их перенаселенность и быстрая разрушаемость, часто создавали неустойчивость этно-биосферного баланса, провоцировали миграции и захваты земель, что привело к сосуществованию на одной территории народов разных культур и психических складов. Так, уже на территории Древней Греции и Римской империи активно смешивались и народы, и их культуры.
Во процессах этнического смешения формируется вторая форма агрессивности. Она состоит в развитии агрессии против своего собственного сообщества, в перестройке внутренней структуры общества. Эта форма агрессии вырастает в реформу всей схемы жизни, приводит к новым более успешным способам овладения природой, к развитию экономики и промышленности. Важной психологической стороной второй формы агрессивности является самоагрессия личности, агрессия на самого себя, что ведет к формированию психологических механизмов сдерживания прямого и жесткого выплеска сил, к развитию саморегуляции, способности к перестройке своих позиций и способов деятельности. Укрепление психологического механизма самоагрессии стало необходимым условием общественного развития и выживания человечества в разрушающейся биосфере.
На развитии внутренней формы агрессивности основано изменение психологии человека. Этот тип агрессивности обеспечивает быструю переоценку и перестройку традиций и форм индивидуального поведения. Человек направляет агрессию на свои привычки и взгляды, активно их разрушает или перестраивает. Предприимчивость современного человека и его умение быстро вырабатывать новые, неожиданные способы действия основаны на развитии рефлексии, умении видеть себя со стороны, видеть основания своего поведения и критически их оценивать.
По базисным принципам формирования функциональных систем, самоагрессия стоит в одном ряду со всеми другими случаями заворачивания процессов к их истокам. Петлевое заворачивание потоков энергии мы видели на примерах формирования кольцевых процессов биосферы, на примере движения генетического кода ДНК по петле биовида к началу биологического цикла, на примере восстановления дефицитных компонентов жизни в деятельности человека . Поворот вектора энергии разрушения от прямой агрессии на себя, к исходным схемам деятельности — это важный момент формирования функциональной системы личности, способной теперь разрушать эти неадекватные схемы. Петля самоагрессии личности обеспечивает стабильную гибкость схем ее активности. Развитие промышленности тоже опиралось на развертывание внутренней формы агрессивности социальных систем. В Англии XV века родовая и феодальная организация общества была основана на таком же экстенсивном использовании биосферных условий, как и в других странах. Труд на земле и военные захваты этой земли были естественной формой жизнеобеспечения. Однако в Англии XVI?XVII вв., где промышленно-ориентированное овцеводство привело к социо-биосферному кризису, проблема осложнялась островным положением страны. Захваты англичанами территорий в Африке и Азии шли после периодов внутренних британских войн, что в начале процесса соответствовало схеме развития агрессии племен Чингизхана. Но британские вторжения на внешние территории должны были опираться на флот, а развитие флота требовало технического обеспечения.
Глубокая перестройка общества с сельскохозяйственного на промышленное стала условием успеха военных экспансий Англии. Промышленность потребовала совсем иных форм деятельности и взаимоотношений людей, другого типа мышления и другой социальной организации. Все это вело к разрушению старой экономической и психологической структуры Британии. Перестройки общества потребовала развития самоагрессии, изменения образа жизни и психологии людей. Для жизни народов в периоды экстенсивного освоения биосферных ниш была благоприятна внешняя форма агрессивности, а внутренняя форма агрессии, направленная на свое сообщество, жестко подавлялась. Индивидуальная агрессивность человека при этом сдерживалась и накапливалась созданием высокой ценности структур власти, от семьи до государства, этикой уважения к старшим, религиозной верой и страхом нарушения запретов.
Рост агрессии сопровождался ее направленностью на другие народы как на «врагов». Это придавало другим народам образ потенциальных захватчиков, «готовых разрушить твой очаг и надругаться над всем дорогим». В случае обострения и ухудшения условий жизни образ врага особенно наполняется гневом и ненавистью, принимая на себя ответственность за это ухудшение. Здесь можно видеть одну из причин развития фашизма и национализма в кризисах современного общества. Образ врага используется в политике при необходимости сплотить и подчинить общество. Так, в течение десятилетий над СССР нависал образ страшного врага — империализма, что позволяло В.И. Ленину, И.В. Сталину и другим руководителям сплачивать общество в борьбе, а обществу позволяло принимать жесткие структуры власти и подчиняться необходимости упорного монотонного труда.
Когда в Иране после исламской революции обострилась борьба политических течений, то религиозный лидер страны аятолла Хомейни традиционно решил проблему сплочения Ирана, актуализировав образ стратегического американского врага и начав с ним «борьбу». Сегодня существенна роль Израиля в сплочении воинственных арабских народов и сдерживании межарабских конфликтов. Сплочение общества в США тоже основывается на культивировании в сознании масс образов “осей зла”, “врагов демократии” и т.п.
Распространение человечества на Земле и исчерпание биосферных ресурсов поставило предел развитию по прежним схемам жизнедеятельности. Сегодня жесткие и негибкие общественные системы с культом традиционных отношений становятся все менее жизнеспособными. Их вынужденные столкновения за зоны существования превращают жизнь людей в постоянную губительную войну.
Переход от внешней агрессивности к самоагрессии — это сложный момент в реформировании как общества, так и психологической структуры личности. Неразвитость социальной самоагрессии приводит к тому, что жесткие системы стремятся разрешить все социальные напряжения только через внешнюю агрессию, не перестраивая схем жизни, власти и социального устройства. Неразвитость механизмов самоагрессии выражается либо в усилении внешней агрессивности индивидов и социальных групп, либо в фактах жесткой и тотальной самоагрессии в форме самоубийства и пр.
Отсутствие традиции и опыта мягкой самоагрессии в психологии жителей исламских стран приводит к тому, что людям часто легче погибнуть, чем изменить свою деятельность. Примером жесткой самоагрессии, связанной в внешней формой агрессии, являются действия самоубийц-террористов. Другой пример: в Узбекистане некоторые исламские женщины, переживая нарушение устойчивых семейных традиций, применяли акты самоубийства в форме самосожжения. В этих случаях видна еще материализованная форма протестующей самоагрессии. Косвенным самоубийством можно считать и длительную войну в Афганистане, в Палестине или в Чечне с гибелью большого числа людей, вместо адекватной и рациональной общественной реформы.
